В рубрику "Спутниковая связь" | К списку рубрик | К списку авторов | К списку публикаций
Развитию космических технологий и росту возможностей космических средств неизменно сопутствует как повышение эффективности их прикладного использования, так и рост системной сложности соответствующих организационно-экономических решений, обеспечивающих в конечном счете потребительскую ценность космических систем для конечных потребителей.
Исторически мировая космическая деятельность была связана с созданием космических средств и их выведением на орбиту. Полезный эффект извлекался в рамках парадигмы эксплуатации, преимущественно в интересах государств. Однако уже после запуска в 1962 г. Telstar-1 на сцену вышла операторская модель, приводящая прикладные космические программы к уже устоявшейся на земле модели взаимодействия поставщиков высокотехнологических услуг с конечными потребителями.
Следует отметить, что для космических приложений модель услуг принципиально отличается от модели поставки товаров тем, что космические товары (ракеты-носители, космические аппараты, комплектующие изделия) поставляются на олигопсоническом рынке, а услуги доводятся до конечного пользователя рынка горизонтального, при этом, как правило, услуги оказываются предприятиями, не относящимися собственно к ракетно-космической промышленности, создающей соответствующие космические средства. Поскольку норма прибыли на разных уровнях цепочки переделов разнится, начиная с 1990-х гг. идет речь о целесообразности для предприятий космической отрасли прямой вертикальной диверсификации, то есть создания специфических подразделений, филиалов или совместных предприятий для выхода на рынок услуг. На практике в настоящее время пионеры данного направления постепенно отходят от подобной бизнес-модели (слишком разнятся компетенции, необходимые для успешной конкуренции на машиностроительном рынке спутникостроения и рынке прикладных услуг), зато предприятия “новой экономики", вроде Planet Lab или “Даурия Аэроспейс", движимые экономическими представлениями, свойственными современной венчурной индустрии, проявляют тенденцию либо к созданию космических средств своими силами (in house), либо к выдаче соответствующего заказа предприятиям, не относящимся к числу традиционных поставщиков-олигополистов соответствующего сегмента. Есть, впрочем, и опыт обращения новых рыночных игроков к традиционным поставщикам, пример тому – компания низкоорбитального ШПД One Web, анонсировавшая планы заказа 900 малых космических аппаратов у Airbus [3].
В соответствии с современным классификатором Международного союза электросвязи существует двенадцать видов спутниковых служб связи, три из которых формируют ядро современного спутникового бизнеса: фиксированная (ФСС, FSS), подвижная (ПСС, MSS) и радиовещательная (РСС, BSS) спутниковые службы [6]. В сегодняшнем спутниковом бизнесе принято дополнительно выделять услуги широкополосного доступа (Broadband), которые традиционно оказываются системами ФСС; недавно, впрочем, компании-гиганты мира Интернета (Facebook, Google) заговорили о широкополосном доступе на базе носимых терминалов. На другом конце спектра располагаются системы SCADA (Supervisory Control And Data Acquisition, диспетчерское управление и сбор данных), обеспечивающие сбор с помощью спутников статусной информации (включая короткие сообщения) с элементов наземной инфраструктуры. Кроме того, вещательная служба к настоящему моменту разделена на непосредственное теле- и радиовещание.
Следующий сектор космического рынка – дистанционное зондирование Земли. С формальной точки зрения в данном случае мы, скорее, имеем дело не с услугами и продуктами – данными дистанционного зондирования (ДДЗ), как “сырыми", так и прошедшими многоуровневую обработку. На рынке в большом количестве представлены и услуги, основанные на ДДЗ и связанные с целевым, тематическим мониторингом либо обработкой данных, разработкой и наполнением геоинформационных систем. К ДЗЗ примыкает космическая гидрометеорология, которая, однако, на настоящий момент является скорее международным, чем коммерческим и даже национальным видом деятельности, поскольку основной массив статусных и прогнозных метеорологических данных интегрируется и распространяется Всемирной метеорологической организацией; впрочем, военные ведомства ведущих стран мира предпочитают иметь в своем распоряжении национальные метеосистемы.
С точки зрения космических рынков достаточно парадоксальна спутниковая навигация. В силу бесплатного распространения базового навигационного сигнала работающими к настоящему моменту глобальными системами GPS и ГЛОНАСС она является скорее общественным благом, однако позволяет формировать производные продукты и услуги, а также строя многочисленные наземные системы управления и мониторинга. В мире эксплуатируется более 8 млрд устройств с функцией спутниковой навигации, объем соответствующего рынка услуг превысит в 2015 г. 65 млрд евро и перешагнет отметку в 100 млрд евро к 2020 г. [8], но эти цифры слабо связаны с собственно космической промышленностью, поскольку все, что в части спутниковой навигации делается в космосе, проходит по части государственного заказа.
В бюджетных цифрах мировой космический рынок выглядит следующим образом. В 2014 г. продолжалась тенденция роста. Общий объем продаж вырос с 2013 г. на 9% – с 302,5 до 330,0 млрд долларов [5]. 127,7 млрд из этой суммы составили продажи в сегменте коммерческого оборудования и услуг B2B, включая поставки космических аппаратов, услуг по запуску и наземного оборудования, как операторского, так и пользовательского. Собственно космические услуги конечным пользователям составили в 2014 г. 123,2 млрд долларов. Еще 79,2 млрд – государственные космические бюджеты, из которых 43 млрд – американский. Основная часть предоставленных космических услуг приходится на непосредственное телевещание ($95,0 млрд), затем следует спутниковая связь (21,7 млрд), непосредственное радиовещание (4,2 млрд) и наблюдение Земли из космоса, ДЗЗ (2,3 млрд). Следует при этом отметить, что аналогичные с технической точки зрения услуги, предоставляемые государственным органам с космических аппаратов, запущенных за государственный счет (модель ДЗЗ в России, например, или спутниковая связь с аппаратов военного ведомства США), в этот счет не идут, если только государство не закупало данные у коммерческих поставщиков.
Одним из основных подходов к анализу космических рынков является подход, основанный на цепочке переделов (прибавленной стоимости, value chain). Производство космических продуктов и услуг представляется в виде сетевой, древовидной или линейной совокупности переделов, обеспечивающих создание добавленной стоимости [2].
В опубликованном в 2010 г. научно-техническом отчете [4] Департамент бизнес-инноваций и трудового потенциала правительства Великобритании выделил в составе космической отрасли две крупных составляющих цепочек ценностей – секторы upstream (получение космических данных и формирование ресурсов) и downstream (доведение данных и ресурсов до конечного пользователя). В состав upstream-сектора входят предприятия-производители ракетно-космической техники и поставщики пусковых услуг со своей кооперацией. В состав downstream-сектора входят операторы спутниковых группировок и поставщики космических продуктов и услуг.
Следует понимать, что за исключением венчурных капиталовложений и инвестиций – государственных или частных, – направленных на развитие конкурентоспособности (показателен в этом смысле европейский проект Alphabus [7]), источником средств, распределяемых впоследствии по цепочке ценности в upstream- и downstream-сегмент, являются конечные потребители – частные или государственные. При этом ракетно-космическая промышленность является преимущественно промышленностью, нацеленной на корпоративных потребителей, то есть на сектор B2B, в то время как космические услуги могут оказываться и частным лицам (навигация, вещание, персональная телефония, индивидуальный широкополосный доступ). Таким образом, ключевым элементом цепочки переделов является оператор, оказывающий услуги конечным пользователям. Он анализирует рынок и формирует каналы сбыта, определяет новые услуги и ставит задачу перед создателями космических средств и системными интеграторами.
В разных странах идея независимости оператора космических услуг находит разный отклик. Так, в России существенно независимы национальный оператор ФСС – ФГУП “Космическая связь", ведомственный оператор ФСС “Газпром космические системы", по остальным службам связи ситуация отличается. Крупнейшие мировые операторы основных служб независимы от соответствующей ракетно-космической промышленности.
Таким образом, канонический вид цепочки ценностей представляет собой пирамиду: производители космических средств – оператор услуг конечным пользователям – конечные пользователи-потребители. В этот каркас могут вкрапляться дополнительные уровни посредников, интеграторов, комплектаторов и т.п., но в целом канон образуют три независимых уровня.
Сегодняшние представители канона – Eutelsat, Intelsat, Inmarsat, ФГУП КС (с точностью до общего собственника с основными поставщиками космических аппаратов – государства), Digital Globe... Следует отметить, что частные компании, принадлежащие различным владельцам, либо частная компания и государственный заказчик взаимно независимы по определению. Так, при частной ракетно-космической промышленности Запада основные операторы долгое время оставались правительственными или межправительственными консорциумами: созданный в 1964 г. Intelsat становится частной компанией в 2001 г., почти через 40 лет после запуска Telstar 1 (1962) и Early Bird (1965). Основанная в 1977 г. в качестве межправительственной организации Eutelsat также становится частной компанией (Eutelsat SA) в июле 2001 г. Inmarsat была преобразована в частную компанию в 1999 г. через 20 лет после создания [1].
Интерес представляют отклонения от канонической модели. Как правило, основная причина принятия иной бизнес-модели – это либо стремление компаний выйти на более высокие и прибыльные переделы (от производства космических средств – к оказанию операторских услуг), либо стремление сократить транзакционные издержки при внешнем заказе космических средств. Первое отклонение от канона – прямая вертикальная диверсификация, когда производитель космических аппаратов самостоятельно выходит на соответствующий рынок услуг. Наиболее, пожалуй, заметный случай сегодня – это наличие мощного операторского бизнеса в области спутниковой связи для военных приложений и дистанционного зондирования Земли в составе группы Airbus (14 космических аппаратов, включая 8 связных и шесть аппаратов ДЗЗ). Несколько смягченный вариант – участие компании-производителя КА в акционерном капитале компании-оператора. Пример тому – российский оператор “Спутниковая система Гонец", 80% которой принадлежит поставщику соответствующих космических аппаратов, АО “Информационные спутниковые системы" имени академика М.Ф. Решетнёва" [9].
Второе отклонение от канона – обратная вертикальная диверсификация, когда компания-оператор (как правило, будущий оператор) берется производить космические аппараты самостоятельно. Наиболее заметные сегодня примеры – западные стартапы в области дистанционного зондирования Земли типа Planet Lab и ряд менее заметных компаний, включая российские. Это отклонение возникает в силу кажущегося кардинальным снижения порога входа на рынок космических средств. Компаниям, возникающим на пике нынешнего романтического периода New Space, кажется, что гораздо проще и приятнее строить космические аппараты и интегрировать общую систему самостоятельно, чем прибегать для этого к возможностям традиционной ракетно-космической промышленности. Подобную идеологию озвучивала в свое время и компания “Даурия Аэроспейс". В реальности заметных рыночных успехов именно в операторском бизнесе еще ни одна компания такого типа не показала, будем считать, что у них все впереди.
Третье отклонение от операторского канона – это аутсорсинговый, “технический" оператор, непосредственно не извлекающий прибыль от оказания услуг потребителям. Технически предприятие такого рода выполняет те же функции, что и канонический оператор (возможно, за исключением биллинга и тарификации услуг), по сути же занимается исключительно обслуживающим бизнесом. В целом подобная позиция в настоящее время у оператора отечественной группировки ДЗЗ – филиала ОАО “Российские космические системы", “Научный центр оперативного мониторинга Земли", НЦ ОМЗ. С точки зрения "физического" функционала НЦ ОМЗ является оператором группировки, в состав которой входят КА “Ресурс", “Канопус", “Электро" и “Метеор" различных модификаций, однако основной объем данных предоставляется бесплатно федеральным органам исполнительной власти (ФОИВ), а деятельность оператора финансируется за счет ОКР по поддержанию и развитию наземной инфраструктуры. Учитывая, что и группировка, и ФОИВ, и средства, из которых финансируется операторская деятельность, относятся к государственному сектору экономики, подобная ситуация может представляться обоснованной, однако здесь возникают вопросы эффективности трансляции рыночного спроса в тактико-технические характеристики создаваемых космических средств.
Вторая базовая бизнес-модель космических услуг – это оператор первичной услуги неопределенному кругу лиц. В сфере космических услуг сюда попадает вся глобальная спутниковая навигация вне космической промышленности – это, строго говоря, компании типа Google и прочие бесплатные интернет-сервисы. В то время, как интернет-гиганты получают большую прибыль при реализации рекламной модели бизнеса, в области космической навигации попытка Евросоюза изначально строить Galileo в качестве окупающегося бизнеса обернулась в конечном счете только потерей времени, и создавать Galileo пришлось за счет средств налогоплательщиков – за деньги Евросоюза. После неудачи концессионного проекта Galileo в 2004–2007 гг. этап достижения полной эксплуатационной готовности программы Galileo (FOC) полностью финансируется Европейским Союзом, а управление проектом осуществляется Европейской комиссией [1]. Тем не менее, модель государственно-частного партнерства не считается в Европе безнадежной. Она успешно действует, например, в области ДЗЗ и военной спутниковой связи. Программа Skynet 5, в рамках которой в декабре 2012 г. был запущен четвертый спутник, является примером успешного проекта ГЧП, который был разработан Airbus Defence and Space в интересах минобороны Великобритании.
Возможность включить в направлениях космической деятельности с неясной монетизацией модель государственно-частного партнерства обсуждается довольно давно. Со ссылкой на экспертную группу Открытого правительства [10] дискутируется, например, вопрос о том, насколько помогло бы коммерциализации спутникового ДЗЗ создание аутсорсингового коммерческого оператора, привлекаемого государством по конкурсу с использованием некоторой разновидности концессионной модели. Следует отметить, что современная конъюнктура не очень благоприятствует размышлениям о монетизации тех или иных услуг в государственном домене, связано это с необходимостью введения соответствующей строки в бюджеты ведомств-пользователей.
Надо сказать, что в мире сегодня тоже нет отчетливого понимания перспектив развития государственно-частного партнерства в космосе. По мнению авторов [1], в Европе осознание синергии между желаниями правительственных (институциональных) потребителей и спросом на коммерческом рынке все еще находится на ранней стадии. Например, космические аппараты Spot 6 и Spot 7 были полностью профинансированы Airbus Defense and Space в отсутствие каких бы то ни было обязательств по закупке данных или части мощностей крупными государственными потребителями. Таким образом, устойчивость частной инициативы в Европе не гарантирована, поскольку европейские государственные пользователи не участвуют в финансировании подобных программ.
Помимо операторского, остальные бизнесы, задействованные в передельных цепочках космических услуг, являются хотя и важными, но не специфически космическими, и далеко не всегда первичные космические продукты занимают ведущее место в структуре себестоимости соответствующих производных продуктов и услуг. Это обработчики и распространители ДДЗ, системные интеграторы и операторы инфокоммуникационных услуг типа диспетчерских, а также поставщики программно-аппаратных решений. В этих сегментах принципиально ниже порог входа, при этом “вторичники" часто вообще основываются на бесплатных космических данных и возможностях (данные спутниковой навигации, бесплатно доступные изображения среднего разрешения). Представляется, что именно на вторичном рынке, варится сегодня тот бульон, который способен сильно изменить весь ландшафт космических рынков.
При всей неоднозначности современного бизнес-ландшафта в области космических услуг принципиальными остаются два момента – наличие на завершающем участке любых цепочек переделов устойчивой платежеспособной пользовательской базы, будь то государственные или частные потребители, и правильно организованная, неискаженная обратная связь от требований рынка к планам создания перспективных космических систем (и дальше – к базовым технологиям полезных нагрузок и спутниковых платформ). Любые бизнес-планы и стратегии развития должны принимать это во внимание.
Литература
Опубликовано: Специальный выпуск "Спутниковая связь и вещание"-2016
Посещений: 5432
Автор
| |||
В рубрику "Спутниковая связь" | К списку рубрик | К списку авторов | К списку публикаций
